П р а в о с л а в н о е    П у ш к и н о

Проповеди о. Вячеслава Резникова
 

О точке и лучах
Суббота пред Воздвижением
Мф. 10, 37-11, 1  I Кор. 2, 6-9

      Сегодня - суббота, а завтра - воскресенье пред Воздвижением, а после будут тоже особые суббота и воскресенье. Это - чтобы нам подольше постоять перед Крестом: не коснется ли и нас, наконец, "премудрость Божия, тайная, сокровенная". В словах же о Кресте всегда: либо - несовершенная попытка сравнить с чем-то, либо - более удачная: показать несравнимость ни с чем.
      Сегодня, например, читаем: "Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня. И кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня". Любовь к нам Господа Иисуса не сравнима ни с какой человеческой любовью. Поэтому и сила ответной любви не должна быть сопоставима ни с чем. Но как пробиться к сердцу того, кто знает лишь любовь родивших нас или рожденных нами?
      Еще сказано, что идти за Христом можно только взяв свой крест. Кто же "не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня", - говорит Господь. И для тех, кто не понимает этих слов, - вот живая картина: Единый Безгрешный, измученный и окровавленный, несет тяжелый деревянный крест, на котором будет распят. Крайняя жестокость и крайняя несправедливость. Но сострадающим Ему иерусалимским женщинам Он говорит: "Не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших" (Лк. 23, 28).
      А как уразуметь последующие слова: "Сберегший душу свою потеряет ее, а потерявший душу свою ради Меня сбережет ее"? - ведь не что-то на что-то предстоит поменять, но - все на все: всего себя отвергнуться, чтобы всего себя, и уже навсегда, - приобрести!..
      А вот и честь, которой сподобишься, если изберешь Христа, и возьмешь свой крест: "Кто принимает вас, принимает Меня; а кто принимает Меня, принимает Пославшего Меня".
      Но даже если эта цель покажется недостижимой, есть ли у нас выбор? о тех, кто упорно противится Божией премудрости, сказано, что, "если бы познали, то не распяли бы Господа славы". Значит: либо перед Крестом, либо - заодно с распинателями, с этими "властями века сего".
      И хотя средоточие Креста кажется недоступным, и как бы нематериальным, но лучи его простираются до бесконечности и в широту, и в высоту, и в глубину, чтобы охватить и привлечь весь мир, чтобы даже самое отдаленное сдвинуть с мертвой точки. И даже до такой степени, что "кто напоит одного из малых сих только чашею холодной воды, во имя ученика, истинно говорю вам, не потеряет награды своей".
      Вот с такой простоты и конкретности и начинается путь к истинной премудрости: с простого дела, с простой милости, оказанной ради Христа, а особенно тому, кто несет нам слово Христово.

О точках и контуре
Неделя пред Воздвижением
Ин. 3, 13-17 Гал. 6, 11-18

      Продолжая стояние перед тайной Святого Креста, мы читаем, как "один из начальников Иудейских" по имени Никодим пришел к Иисусу ночью и сказал: "Равви! мы знаем, что Ты - Учитель, пришедший от Бога: ибо таких чудес, какие Ты творишь, никто не может творить, если не будет с ним Бог". Господь же стал говорить о необходимости заново родиться, о Духе, который "дышит, где хочет". Никодим спрашивает: как? почему? - Но ответы Иисуса не опираются на живой духовный опыт слушателя, и поэтому они - как вехи, как точки, которые еще не обведены контуром и не стали рисунком.
      Вот Господь ставит первую такую точку: "Никто не восходил на небо, как только сшедший с небес Сын Человеческий, Сущий на небесах". Но для Никодима вся новозаветная история еще впереди. Поэтому Господь просто ставит вторую точку: теперь Он напоминает один эпизод из прошлого, "как Моисей вознес змию в пустыне". Тут уже Никодим должен вспомнить, как евреи в очередной раз возроптали, и "послал Господь на народ ядовитых змеев, которые жалили народ, и умерло множество народа из сынов Израилевых. И пришел народ к Моисею и сказал: согрешили мы, что говорили против Господа и против тебя; помолись Господу, чтобы Он удалил от нас змеев. И помолился Моисей Господу о народе. И сказал Господь Моисею: сделай себе медного змея и выставь его на знамя, и если ужалит змей какого-либо человека, ужаленный, взглянув на него, останется жив" (Чис. 21, 4-8). И в исторической памяти запечатлелось: вот, уже неминуемая смерть, и вдруг - взгляд на медное подобие смертоносного источника, и - исцеление. Взглянул - и заново живешь. Вот этот-то странный факт Господь теперь напоминает и объясняет. Но объясняет фактом... еще не совершившимся: "и как Моисей вознес змию в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому". Не медное подобие, водруженное на знамя, принесет избавление, но - вознесенный на крест Человек, Сам не имеющий греха, но во всем подобный человеку, через которого пришли грех и смерть.
      И далее Господь, опять не объясняя, кто такой Сын Человеческий, ставит третью точку, открывая уже о Сыне Божьем: "Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную". Для Никодима и это - загадка, но Господь все же сказал то, что сказал. Потому что слово истины, даже вне исторического и духовного опыта, все равно - слово истины, исполненное внутренней силы.
      Вот и Никодим: сначала пришел ночью, скрываясь от всех; потом не побоялся в синедрионе сказать слово в защиту Иисуса; и вот уже он вместе с Иосифом дерзает просить у Пилата тело Учителя. Совсем как в притче: бросит человек "семя в землю; и спит, и встает ночью и днем; и как семя всходит и растет, не знает он. Ибо земля сама собою производит сперва зелень, потом колос, потом полное зерно в колосе" (Мк. 4, 26-28). Пусть ты еще мало что понимаешь в Евангелии, все равно читай и запоминай. Придет время, и сам от всего сердца скажешь вместе с Апостолом: "А я не желаю хвалиться, разве только крестом Господа нашего Иисуса Христа, Которым для меня мир распят, и я для мира".
 

О православном сознании
Воздвижение Честного и Животворящего Креста Господня
Ин. 12, 28-36, 19, 6-11,
Ин. 19, 13-20, 25-28, 30-35
I Кор. 1, 18-24

      Праздник Воздвижения связан с именем Елены, святой матери равноапостольного императора Константина. В начале четвертого века, после прекращения гонений на христиан, ей пришла мысль - посетить ту землю, по которой ходил когда-то Господь Иисус Христос, и отыскать крест, на котором Он был распят. С трудом нашли хранителей тайны. Разрушили построенный на этом месте языческий храм, раскопали насыпанный холм и нашли три креста. Царица верила, что Господь не допустит поклониться кресту разбойника, и дерзновенно велела возложить каждый из трех на проносимую умершую девицу. От прикосновения одного из них девица ожила. И ни у кого не возникло сомнений, чей это крест. Тут же он был воздвигнут над толпой, и все только и могли без конца восклицать: "Господи, помилуй"! Впервые орудие страшной казни (а ведь и тогда, спустя триста лет, еще казнили на крестах) было воздвигнуто не для позора и смерти, а для всемирного прославления.
      Воздвижение Креста как бы воскресило день казни Господа. И Евангелие сегодня напоминает жестокие подробности. Поскольку "тогда была пятница, то иудеи, дабы не оставить тел на кресте в субботу, ибо та суббота была день великий, просили Пилата" снять их. А поскольку двое были еще живы, то "пришли воины и у первого перебили голени, и у другого, распятого с Ним". Это делалось для того, чтобы тело обвисло на кресте, и скорее бы наступила смерть. "Но пришедши к Иисусу, как увидели Его уже умершим, не перебили у Него голеней; но один из воинов копьем пронзил Ему ребра, и тотчас истекла кровь и вода". Об этом и свидетельствует стоявший тут же ученик, которому Господь в предсмертных мучениях поручил заботу о Своей Матери: "Жено, се сын Твой... се Матерь твоя"!
      Царица же Елена - яркий пример живой православной души. Апостол Иоанн Богослов писал: "Духа Божия... узнавайте так: всякий дух, который исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, есть от Бога" (1 Ин. 4, 2). И православное сознание отличается особым, сердечным вниманием к факту воплощения Иисуса Христа, ко всему, на чем остался след Его пребывания на земле. Христианин стремится увидеть все, что можно увидеть, прикоснуться ко всему, к чему можно прикоснуться, облобызать все, что связано с жизнью во плоти нашего Господа. И вовсе не для того, чтобы убедиться и еще более поверить, а просто - из любви к Нему как к Богу и как к Человеку, из желания впитать до капли все, что связано с Ним. В этом - православная полнота отношения к Господу Иисусу Христу, которая порой так раздражает однобоких рационалистов.
      "Ибо слово о кресте для погибающих юродство есть, а для нас, спасаемых, - сила Божия. Ибо написано: "погублю мудрость мудрецов, и разум разумных отвергну... Ибо и Иудеи требуют чудес, и Еллины ищут мудрости; а мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие; для самих же призванных, Иудеев и Еллинов, Христа, Божию силу и Божию премудрость. Потому что немудрое Божие премудрее человеков, и немощное Божие сильнее человеков".
 

О даре и жертвеннике
Суббота по Воздвижении
Ин. 8, 21-30 I Кор. 1, 26-29

      В Первом послании к Коринфянам апостол Павел пишет: "Немудрое Божие премудрее человеков, и немощное Божие сильнее человеков" (1 Кор. 1, 25). И в подтверждение предлагает взглянуть на самих себя: "Посмотрите, братия, кто вы призванные: не много из вас мудрых по плоти, не много сильных, не много благородных"... А тут вдруг услышишь: "В наш храм ходит такой-то великий мира сего"! Или: "Я крестил такого-то знаменитого, богатого и значащего человека"! Или увидишь надпись: "В этом храме крестился такой-то великий поэт". И начинаешь понимать слова Господни: "Горе вам", "которые говорите: если кто поклянется жертвенником, то ничего [то есть может не исполнить клятву], если же кто поклянется даром, который на нем, то повинен [то есть обязан исполнить]. Безумные и слепые! что больше: дар или жертвенник, освящающий дар" (Мф. 23, 16-19)?
      О ком Господь отзывался с похвалой? Кого Он Сам, еще при Своей земной жизни, как бы возлагал на жертвенник Своего Креста? Петра, который в лодке припал к Его ногам со словами: "выйди от меня, Господи, потому что я человек грешный" (Лк. 5, 8). Сотника, который счел себя недостойным не только принять Господа в своем доме, но даже лично обратиться к Нему с просьбой. Хананеянку, которая желала лишь напитаться крохами со стола учеников. О каком богаче с похвалой отозвался Господь? О Закхее, который сам выразил готовность раздать почти все свое богатство. Как самых близких, Он отмечал тех, кто понимал, что своей персоной не только ничего не прибавляет к славе Иисуса, но даже и омрачает эту славу. Потому что истинный ученик познается так же, как истинный Учитель: "Когда вознесете [на Крест] Сына Человеческого, тогда узнаете, что это Я". А тем, кто уверен, что есть другой путь, Господь говорит: "Я отхожу, и будете искать Меня; и умрете во грехе вашем; куда Я иду, вы не можете прийти".
      Более всех достоин удивления сотник. Он был и жертвователем, и благотворителем; за него ходатайствовали иудейские старейшины. Много ли таких, как он, кто при действительной значимости сохранил бы и глубочайшее смирение? Благодетели Церкви или нечто значащие люди, как правило, уже не могут стоять со всеми в храме; они норовят быть или в алтаре, или, по крайней мере, на клиросе. Простому рыбаку или всеми презираемому грешнику легче ощущать, кто мы есть пред Богом. Потому-то "Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых; и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное; и незнатное мира и уничиженное и ничего не значащее избрал Бог, чтобы упразднить значащее, - для того, чтобы никакая плоть не хвалилась пред Богом". И если Апостол не боится напомнить коринфянам, что не много среди них мудрых, сильных и благородных, значит он не сомневается, что они обладают сокровищем веры, которое исключает чувство социальной ущербности, и ставит ни во что всякое социальное превосходство.
 

О стыде
Неделя по Воздвижении
Мк. 8, 34-9, 1 Гал. 2, 16-20

      В последнем чтении, посвященном Кресту, Господь говорит: "Кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет в славе Отца Своего со святыми Ангелами".
      Впервые чувство стыда люди испытали, когда нарушили Божью заповедь, вкусив от запретного плода. "В тот миг открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги, и сшили смоковные листья и сделали себе опоясания" (Быт. 3, 7). Едва отступив от Бога, люди тут же почувствовали, что потеряли некий покров, и ощутили себя и друг перед другом, и пред Богом, - обнаженными, незащищенными, хоть сквозь землю провалиться. Как и ныне чувствует себя пойманный и обличенный.
      Но стыдящийся потому и стыдится, что все-таки признает законы, по которым живут окружающие. А ведь бывают и такие, о которых Пророк говорил: "Стыдятся ли они, делая мерзости? Нет, нисколько не стыдятся и не краснеют" (Иер. 6, 15).
      Бывает же и так, что человек старается жить по заповедям Христовым, а вокруг все не только делают противоположное, "но и делающих одобряют" (Рим. 1, 32). А ведь в каждом живет инстинкт общечеловеческого братства, желание быть как все и со всеми. И если я лишь умом христианин, то соприкосновение с грешным, прелюбодейным миром может ввергнуть в сильное уныние. Как говорит поэт, "теория суха, а древо жизни зеленеет". Жизнь бьет ключом, а я тут со своим юродством Креста и "сказками" о Воскресении! А за спиной у меня - что? Наша внешняя церковная жизнь, если взглянуть сторонним, придирчивым взглядом, очень уязвима для критики. И вот появляется тайная зависть к тем, кто живет просто и весело; а также - стыд: и за свою веру, и за своих социально неустроенных братьев. Стыдно сделать добро, стыдно быть целомудренным, стыдно быть честным. А если так, значит мир не только внешне побеждает: значит ты и по совести признаешь его правоту.
      Понимая опасность такого стыда, Господь не ограничился словами. Он тут же пообещал: "Истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие, пришедшее в силе". И вскоре Он сделал некоторых свидетелями Своего Преображения, чтобы они своими глазами увидели: что на самом деле реально, а что - призрачно; и чтобы сами смогли воскликнуть: "Господи! хорошо нам" быть именно здесь, и больше нигде (Мф. 17, 4).
      И не только стыдиться Креста Христова, но и стыдиться своей бедности, своих родных, своей внешности, своего возраста, значит - тоже стыдиться Того, Кто создал тебя или попустил тебе стать таким, зная, что именно такое состояние для тебя спасительно.
      И дай нам Бог, чтобы наш стыд работал не на нашего врага, а на нас: чтобы стыдиться, когда хвалят, чувствуя себя вором, укравшим похвалу у Господа; чтобы стыдиться своих "мудрых" богословских речей, чувствуя несоответствие их твоей жизни. И чтобы стыд за свои грехи не от исповеди отвращал, но не допускал бы снова возвращаться к уже исповеданным и оставленным однажды грехам.